Сказка о том как братья огонь добывали

Жили-были, говорят, три брата. Старший — Юхабй, средний — Юскабй и младший — Юркабй. Двое старших были умные, как отец, а младшего, Юркабй, все дурачком считали. Так и звали его — ухмах Юркабй. Это значит—дурачок Юркабй.
Однажды поехали братья в дальний лес рубить дрова на зиму. Мать положила им в лыковую суму хлеба да соли да разных припасов.
Вот братья приехали в лес и принялись за работу, дуб за дубом срубают, раскалывают да в кучу кладут. День прошёл — не заметили. Уже и вечер наступает. Бросили братья работу, принялись готовить еду. Приготовили для похлёбки что надо, хватились — а огня-то и нет: позабыли взять с собой! И туда и сюда смотрят, и там и сям ищут — нигде нет огня. Не могут найти! Думали они, думали и говорят:
— Надо пойти поискать огонь где-нибудь поблизости!
Первым пошёл старший брат, Юхаби. Долго он шёл. Увидел высокий-превысокий дуб. Влез Юхаби на вершину дуба, стал озираться кругом. Видит: далеко-далеко впереди, там, где заря пробуждается да с солнцем целуется, маленький огонёк светится. Спустился Юхаби с дуба и пошёл в ту сторону. Долго он шёл. Наконец пришёл на лесную полянку. На полянке огонёк горит, а у огня старик сидит, сам с кулачок, борода — с целую сажень.
Юхаби просит:
— Дед, дай огня!
Старик на него взглянул и говорит:
— Сказку расскажи, песенку спой да попляши, тогда и огня дам. Юхаби отвечает:
— Ни сказки сказывать, ни песенки петь, ни пляски-игры вести я не умею.
— Коли так, нет для тебя огня! — сказал старик и скрылся из глаз.
Опустил голову Юхаби и вернулся ни с чем.
— Ты теперь ступай! — говорит он среднему брату.
Встал Юскаби и пошёл. Дошёл до высокого дуба, влез на вершину и увидел, как впереди, где заря пробуждается да с солнцем целуется, огонёк горит. Спустился Юскаби с дерева, пошёл. Пришёл на полянку, а там старик сидит, сам с кулачок, борода — с
целую сажень. Стал он просить у старика огня. Старик говорит:
— Расскажи сказку, спой песенку да попляши, тогда и дам.
Юскаби ему в ответ:
— Ни сказывать, ни петь, ни плясать я не умею. Не учили меня.
— Коли так, нет для тебя огня! — промолвил старик и скрылся из глаз.
Опустил голову Юскаби и вернулся ни с чем.
— Пусть младший идёт! Пришлось идти дурачку Юркаби.
— Ну, братцы, прощайте! Родные мои, будьте здоровы! Сердечные мои, будьте живы! — сказал он ипошёл по тропке. Шёл-шёл, пришёл к высокому-превысокому дубу. Поднялся Юркаби на вершину дуба и увидел вдали, там, где заря пробуждается да с солнцем целуется,— огонёк блестит.
Обрадовался Юркаби, пошёл он скорее на огонёк. Шёл он, шёл — и вышел на лесную полянку. На полянке перед костром старик сидит, сам с кулачок, а борода — с целую сажень.
Юркаби с ним здоровается, сладкие речи ему говорит:
— Как живёшь-можешь, дедушка? Будь ты жив да здоров ещё сто годов!
Говорит ему в ответ старик:
— Живу, дитятко моё, пока можется! Куда, скажи, путь держишь, чего ищешь, голубь мой ясный?
— Чего ищу? Да вот какое моё дело, дедушка. Мы, три брата, в лесу работали, целый день трудились, гору дров нарубили. Вечер наступил — хотели было ужин сварить, да огня не оказалось — дома позабыли. Вот и пришёл к тебе за огоньком.
Выслушал старик и говорит:
— А ну, покажи, как ты пляшешь, как поёшь и как сказки сказываешь, тогда с огоньком уйдёшь.
— Плясать и петь я не умею,— говорит Юркаби,— а сказку расскажу хорошую. Только уговор такой, когда я буду говорить, ты — молчок, не перебивай меня. Если хоть одно слово против молвишь, дашь мне полную шапку денег и огня-пламени! Старик кивнул головой, бороду погладил — согласился.
Стал Юркаби сказывать сказку:
— Сел я однажды верхом на пегашку-кобылу, за пояс заткнул топорик и поехал в лес. Много ли, мало ли проехал, обернулся, смотрю — нет у моей кобылы задних ног, отрубил их топорик, и еду я только на передних. Слышишь, дедушка, так ли это было?
— Слышу, сынок, слышу! Так было, дитятко, так! — отвечает старик.
— Повернул я лошадку,— продолжал Юркаби,— и поскакал искать её задние ноги. Скачу-скачу и вдруг вижу — задние ноги моей кобылки гуляют в каком-то табуне. Поймал я их и прибил дубовыми гвоздями к тому месту, где им быть положено. Потом снова сел верхом и поехал. Много ли, мало ли проехал — оглянулся назад и вижу: от дубового гвоздя в лошадке росток пророс да как начал расти, как начал расти! До самых небес поднялся! Не долго думая полез я на этот дуб, добрался до вершины. Смотрю — как раз дверь в небо настежь раскрыта. Сердце у меня забилось, застучало! Вхожу я на небо. Вижу — идёт дорога, гладкая, как река. Пошёл я по этой дороге. Смотрю и вижу — посреди неба растёт красное дерево. А на дереве сидит золотая птичка. На груди у неё ожерелье
сверкает, в ушах серьги горят, на руках — браслеты, на ногах — башмаки, кораллами расшитые, хвост у птички сияет и блещет, открытые губки улыбаются, глазки искрятся. «Ну,— думаю,— больно хороша эта птичка! Вот бы её поймать!» Протянул я к ней руки, а птичка вспорхнула и пропала. Темно стало, как под землёй. Пошёл я обратно, а дороги-то не видно, и следов нет. «Где же,— думаю,— та дверь в небо, через которую я вошёл? Как мне её найти?» Тут как раз вылетела золотая птичка и своими крыльями осветила всё небо. Вижу — стою я прямо у двери, через которую на небо попал. Глянул вниз —а моей кобылы нет, ушла она. «Эх,— думаю,— что же мне делать? Как на землю спуститься?» В это время поднялась сильная буря, взвился вихрь к небесам, и подбросило к моим ногам целую охапку соломы. Из той соломы я свил себе верёвку. Один конец привязал к краю неба, а другой бросил вниз и
стал по верёвке спускаться на землю. Долго я спускался. Наконец добрался до конца верёвки и вижу, не достаёт верёвка до земли. Если броситься вниз — разобьёшься до смерти. Повис я на ней. Ветром-бурей меня и качало, и бросало, и повёртывало туда и сюда! Наконец веревка моя порвалась. А меня подхватил ветер и бросил в огромное море. Там в море водяные навоз возят. Там, дедушка, гляжу, запрягли тебя и послали меня навоз на тебе возить. Не стерпел старик и крикнул:
— Что ты выдумываешь? Да я там никогда и не был!
А Юркаби и говорит ему:
— А если не был, дедушка, то следует получить с тебя шапку денег да огонь-пламя! Ведь таков наш уговор!
Нечего делать, отдал дед Юркаби сто рублей и огонёк дал, чтобы костёр развести. Принёс Юркаби братьям и деньги и огонь. Развели они костёр, стали кашу варить.
Сказка на том берегу — я на этом берегу!